Принесение святынь
Основное ощущение, которое постоянно испытываешь, принимая участие в организации программ и проектов Фонда Андрея Первозванного, - это четкое осознание того, что наши мероприятия нужны миллионам людей по всей России. Прежде всего, я подразумеваю такие программы и проекты как принесение Благодатного огня из Иерусалима в Россию и принесения великих христианских святынь.
Когда делегация Фонда во главе с Владимиром Ивановичем Якуниным прилетает из Иерусалима в аэропорт Внуково с Благодатным огнем, в зале прилетов аэропорта собирается более 2 тысяч человек. Это не только прихожане московских и подмосковных храмов. Это люди из разных концов нашей страны, которые приехали в Москву для того, чтобы получить Благодатный огонь и доставить его в свои родные места. Если представители храмов Москвы, Подмосковья и ближайших регионов могут доставить к себе Благодатный огонь в ближайшие часы, то многим людям из регионов предстоит проделать долгий путь, чтобы привезти частичку огня в свои города.
Кто-то летит в Красноярск, кто-то в Калининград, кто-то в Новосибирск, кто-то на Дальний Восток. Во всех храмах, куда приносится Благодатный огонь проходят торжественные встречи, на которые собираются сотни людей. Для всех встреча с Благодатным огнем - это значимое событие, вселяющее надежду и дарящее радость. Можно без преувеличения сказать, что принесение и распространение Благодатного огня - это всенародное событие, имеющее большое значение для нашей страны. Особая народная энергетика чувствуется и во время принесения христианских святынь, которые регулярно организует Фонд.
Основное ощущение, которое постоянно испытываешь, принимая участие в организации программ и проектов Фонда Андрея Первозванного, - это четкое осознание того, что наши мероприятия нужны миллионам людей по всей России. Прежде всего, я подразумеваю такие программы и проекты как принесение Благодатного огня из Иерусалима в Россию и принесения великих христианских святынь.
Когда делегация Фонда во главе с Владимиром Ивановичем Якуниным прилетает из Иерусалима в аэропорт Внуково с Благодатным огнем, в зале прилетов аэропорта собирается более 2 тысяч человек. Это не только прихожане московских и подмосковных храмов. Это люди из разных концов нашей страны, которые приехали в Москву для того, чтобы получить Благодатный огонь и доставить его в свои родные места. Если представители храмов Москвы, Подмосковья и ближайших регионов могут доставить к себе Благодатный огонь в ближайшие часы, то многим людям из регионов предстоит проделать долгий путь, чтобы привезти частичку огня в свои города.
Кто-то летит в Красноярск, кто-то в Калининград, кто-то в Новосибирск, кто-то на Дальний Восток. Во всех храмах, куда приносится Благодатный огонь проходят торжественные встречи, на которые собираются сотни людей. Для всех встреча с Благодатным огнем - это значимое событие, вселяющее надежду и дарящее радость. Можно без преувеличения сказать, что принесение и распространение Благодатного огня - это всенародное событие, имеющее большое значение для нашей страны. Особая народная энергетика чувствуется и во время принесения христианских святынь, которые регулярно организует Фонд.
Среди всех осуществленных Фондом принесений святынь (Фонд организовывал принесения святынь более семи раз) я бы особо выделил Принесение Пояса Пресвятой Богородицы со Святой Горы Афон. За 1,5 месяца пребывания святыни в России к ней пришло приложиться более 3,5 млн людей! Пояс Пресвятой Богородицы был принесен в 17 городов и в каждом из которых люди не переставали идти ни днём, ни ночью.
Первым принесением святыни, организованным Фондом, стало принесение мощей Андрея Первозванного с Афона в 2003 году. Во время этого проекта мы увидели такой большой отклик со стороны верующих людей и поняли, что это надо осуществлять на регулярной основе.
Позже были организованы принесение мощей святой Елизаветы Фёдоровны и инокини Варвары в Россию, мощей святого Иоанна Предтечи, апостола Луки и др.
Со временем у нас возник очень интересный и важный проект. С 17 века в Москве в Елоховском соборе хранится десница Андрея Первозванного. На день ВМФ мы приносим её на действующие подразделения российского флота: на Балтийский флот, в Балтийск и Кронштадт, в Севастополь на Черноморский флот, во Владивосток на Тихоокеанский флот. В наших планах принести святыню в Североморск и Мурманск (Северный флот) и на Каспийскую флотилию.
Фонд организовывал принесения святынь и в зарубежные страны: мы приносили в город Патры в Греции мощи святителя Луки Крымского и мощи преподобного Серафима Саровского, которые особо почитаются греческим народом. Конечно, в Греции всё прошло более камерно, там и страна меньше, и масштабы другие, но всё равно было понятно, что для греков это большое и важное событие.
А когда мы увидели, как почитают в Греции нашего святого Луку Крымского, то возникла идея такого же проекта и у нас в России. Сначала мощи привезли в Москву в Донской монастырь и храм Живоначальной Троицы в Останкино, и сразу поняли, что есть большой запрос, тогда осенью организовали более масштабное принесение – с Владивостока до Калининграда, порядка 18 городов. И каждый раз для простых людей это было особенное событие.
Порой принесение святынь влечёт за собой другие истории и развитие других проектов. В 2004 году фонд осуществил масштабное принесение мощей святых Елизаветы Фёдоровны и инокини Варвары. С владыкой Михаилом Женевским святыня объехала почти все епархии за полгода (июль-февраль). Посетили практически всю Россию и на самолёте, и на поезде. И это нас очень сблизило с Марфо-Мариинской обителью.
Именно это событие обозначило направление нашей деятельности по её возрождению. В то время Фонд располагался прямо напротив обители, она была у нас на виду, и мы не могли не видеть, что здания нуждаются в реставрации.
В то же время мы понимали, что в одиночку нашей общественной организации такое масштабное дело не потянуть. И тогда в 2007 году был создан Попечительский совет во главе с Патриархом Московским и всея Руси и при участии Правительства Москвы.
Марфо-Мариинская обитель – это особый, масштабный проект, в котором были задействованы большие ресурсы. Это памятник архитектуры, который требовал качественной реставрации: там остались фрески и настенные росписи Корина, поэтому всё нужно было сделать аккуратно, чтобы не навредить.
В результате обитель была достаточно быстро восстановлена. Сегодня это центр церковной и социальной деятельности, там действует отдел по благотворительности, приют, социальная служба. Приятно осознавать, что мы создавали для этого базу. А сейчас поддерживаем дружеские отношения.
Первым принесением святыни, организованным Фондом, стало принесение мощей Андрея Первозванного с Афона в 2003 году. Во время этого проекта мы увидели такой большой отклик со стороны верующих людей и поняли, что это надо осуществлять на регулярной основе.
Позже были организованы принесение мощей святой Елизаветы Фёдоровны и инокини Варвары в Россию, мощей святого Иоанна Предтечи, апостола Луки и др.
Со временем у нас возник очень интересный и важный проект. С 17 века в Москве в Елоховском соборе хранится десница Андрея Первозванного. На день ВМФ мы приносим её на действующие подразделения российского флота: на Балтийский флот, в Балтийск и Кронштадт, в Севастополь на Черноморский флот, во Владивосток на Тихоокеанский флот. В наших планах принести святыню в Североморск и Мурманск (Северный флот) и на Каспийскую флотилию.
Фонд организовывал принесения святынь и в зарубежные страны: мы приносили в город Патры в Греции мощи святителя Луки Крымского и мощи преподобного Серафима Саровского, которые особо почитаются греческим народом. Конечно, в Греции всё прошло более камерно, там и страна меньше, и масштабы другие, но всё равно было понятно, что для греков это большое и важное событие.
А когда мы увидели, как почитают в Греции нашего святого Луку Крымского, то возникла идея такого же проекта и у нас в России. Сначала мощи привезли в Москву в Донской монастырь и храм Живоначальной Троицы в Останкино, и сразу поняли, что есть большой запрос, тогда осенью организовали более масштабное принесение – с Владивостока до Калининграда, порядка 18 городов. И каждый раз для простых людей это было особенное событие.
Порой принесение святынь влечёт за собой другие истории и развитие других проектов. В 2004 году фонд осуществил масштабное принесение мощей святых Елизаветы Фёдоровны и инокини Варвары. С владыкой Михаилом Женевским святыня объехала почти все епархии за полгода (июль-февраль). Посетили практически всю Россию и на самолёте, и на поезде. И это нас очень сблизило с Марфо-Мариинской обителью.
Именно это событие обозначило направление нашей деятельности по её возрождению. В то время Фонд располагался прямо напротив обители, она была у нас на виду, и мы не могли не видеть, что здания нуждаются в реставрации.
В то же время мы понимали, что в одиночку нашей общественной организации такое масштабное дело не потянуть. И тогда в 2007 году был создан Попечительский совет во главе с Патриархом Московским и всея Руси и при участии Правительства Москвы.
Марфо-Мариинская обитель – это особый, масштабный проект, в котором были задействованы большие ресурсы. Это памятник архитектуры, который требовал качественной реставрации: там остались фрески и настенные росписи Корина, поэтому всё нужно было сделать аккуратно, чтобы не навредить.
В результате обитель была достаточно быстро восстановлена. Сегодня это центр церковной и социальной деятельности, там действует отдел по благотворительности, приют, социальная служба. Приятно осознавать, что мы создавали для этого базу. А сейчас поддерживаем дружеские отношения.
Исторические проекты Фонда
Не менее сильные чувства возникают от участия в историко-культурных проектах фонда. Часто при нашем участии совершаются беспрецедентные вещи, осмысление масштаба которых нам ещё предстоит. Это прежде всего открытие надвратных икон Московского Кремля. Я принимал участие в зарождении проекта и его осуществлении вплоть до открытия икон – и это ощущение очень необычного, уникального, глубинно-исторического события.
Идею подал владыка Михаил Женевский. У него сохранилась фотография Спасских ворот, и он высказал предположение о том, что чудотворная икона Спасителя не была уничтожена после революции, а каким-то образом сохранилась. Мы долго приступали к теме, разговаривали со знающими людьми о возможности такого развития событий, и Андрей Леонидович Баталов озвучил версию, что иконы были законсервированы. Такая гипотеза существовала в кругах реставраторов и искусствоведов.
Невозможно же было, скажем, в 1974 году при реставрации Кремля не заметить, что в киотах простукиваются пустоты. Думаю, что это был довольно узкий круг лиц, может быть, единицы. Но впоследствии я обнаружил в архиве советский путеводитель по Кремлю, где о сохранении икон под слоем штукатурки говорилось совершенно прямо. Но это было уже позже. А тогда в архивах мы ничего не находили.
В 2007 году мы получили одобрение Президента России на проработку этого вопроса, но довольно долго не находили никаких архивных материалов или других свидетельств о том, что иконы там есть. И тогда решено было провести натурные исследования. Никогда не забуду тот телефонный звонок от реставраторов, который подтвердил: иконы находятся там под слоем штукатурки!
Это случилось в апреле, поэтому работы по восстановлению икон, очень длительные и непростые, были перенесены на конец мая, после Парада Победы и других праздничных мероприятий. И вот, наконец, Владимир Иванович Якунин поднялся на леса и ударил молотком по штукатурке. Так началось открытие икон. Стоять на лесах было страшновато – я не привык к такому неустойчивому положению. И в то же время чувство было такое, что совершается нечто необычное.
В 1930-м году иконы были бережно законсервированы реставраторами. Позже мы даже нашли документ с датой и подробным описанием технологии. Между иконой и решёткой был оставлен слой в 10 сантиметров, на решётку положена мелкая сетка-рабица, а на неё слой штукатурки, который сверху покрывался известью.
Известный советский реставратор Игорь Эммануилович Грабарь был одним из тех, кто старался сохранить иконы Кремля: жертвуя одними, он обосновывал ценность других. Например, с внутренней стороны стены иконы были сбиты (они были более поздние), зато с внешней стороны удалось их сохранить.
Обретение икон Кремля напоминает другое церковное событие: 29 августа мы празднуем обретение образа Спаса Эдесского. Это нерукотворное изображение на плате, которое осталось со времён Христа, бережно хранилось, было замуровано во время гонений и несколько столетий было сокрыто в стене в Эдессе, а в 4 веке обретено.
Открытие икон у нас до конца ещё не осмыслено, мы вблизи не видим значимость этого события. Однако до революции эти иконы почитались народом как чудотворные. В честь образа Спасителя совершалось специальное богослужение, которое служило духовенство храма Василия Блаженного 1 августа. Может, со временем это будет как-то отмечено календарно или восстановлена традиция проведения этой службы. Это ведь и правда удивительно, что на самом видном месте более 80 лет были сокрыты, а затем обретены уникальные исторические памятники.
Идею подал владыка Михаил Женевский. У него сохранилась фотография Спасских ворот, и он высказал предположение о том, что чудотворная икона Спасителя не была уничтожена после революции, а каким-то образом сохранилась. Мы долго приступали к теме, разговаривали со знающими людьми о возможности такого развития событий, и Андрей Леонидович Баталов озвучил версию, что иконы были законсервированы. Такая гипотеза существовала в кругах реставраторов и искусствоведов.
Невозможно же было, скажем, в 1974 году при реставрации Кремля не заметить, что в киотах простукиваются пустоты. Думаю, что это был довольно узкий круг лиц, может быть, единицы. Но впоследствии я обнаружил в архиве советский путеводитель по Кремлю, где о сохранении икон под слоем штукатурки говорилось совершенно прямо. Но это было уже позже. А тогда в архивах мы ничего не находили.
В 2007 году мы получили одобрение Президента России на проработку этого вопроса, но довольно долго не находили никаких архивных материалов или других свидетельств о том, что иконы там есть. И тогда решено было провести натурные исследования. Никогда не забуду тот телефонный звонок от реставраторов, который подтвердил: иконы находятся там под слоем штукатурки!
Это случилось в апреле, поэтому работы по восстановлению икон, очень длительные и непростые, были перенесены на конец мая, после Парада Победы и других праздничных мероприятий. И вот, наконец, Владимир Иванович Якунин поднялся на леса и ударил молотком по штукатурке. Так началось открытие икон. Стоять на лесах было страшновато – я не привык к такому неустойчивому положению. И в то же время чувство было такое, что совершается нечто необычное.
В 1930-м году иконы были бережно законсервированы реставраторами. Позже мы даже нашли документ с датой и подробным описанием технологии. Между иконой и решёткой был оставлен слой в 10 сантиметров, на решётку положена мелкая сетка-рабица, а на неё слой штукатурки, который сверху покрывался известью.
Известный советский реставратор Игорь Эммануилович Грабарь был одним из тех, кто старался сохранить иконы Кремля: жертвуя одними, он обосновывал ценность других. Например, с внутренней стороны стены иконы были сбиты (они были более поздние), зато с внешней стороны удалось их сохранить.
Обретение икон Кремля напоминает другое церковное событие: 29 августа мы празднуем обретение образа Спаса Эдесского. Это нерукотворное изображение на плате, которое осталось со времён Христа, бережно хранилось, было замуровано во время гонений и несколько столетий было сокрыто в стене в Эдессе, а в 4 веке обретено.
Открытие икон у нас до конца ещё не осмыслено, мы вблизи не видим значимость этого события. Однако до революции эти иконы почитались народом как чудотворные. В честь образа Спасителя совершалось специальное богослужение, которое служило духовенство храма Василия Блаженного 1 августа. Может, со временем это будет как-то отмечено календарно или восстановлена традиция проведения этой службы. Это ведь и правда удивительно, что на самом видном месте более 80 лет были сокрыты, а затем обретены уникальные исторические памятники.
Из имеющих отношение к глубинной истории я бы назвал проекты, связанные с Куликовым полем. Разве не удивительно, что память о событии, которое произошло более 600 лет назад, хранится потомками до сих пор? Фонд возродил на Куликовом поле несколько объектов: колонну-памятник, храм на Монастырщине со звонницей и зелёную дубраву, где был засадный полк при Дмитрии Донском.
Мы приезжали на поле несколько лет подряд и сажали маленькие дубки (начали в 2005 году, когда праздновалось 625-летие исторического события). Сейчас это уже взрослые деревья.
Храму на Монастырщине мы подарили 4 колокола, сейчас они звонят перед богослужением. И, как оказалось, Фонду за это люди благодарны, об этом помнят. Недавно независимо от Фонда я попал на Куликово поле, и экскурсовод с большой благодарностью упоминала нас и рассказывала о том, что мы подарили храму колокола.
Мы приезжали на поле несколько лет подряд и сажали маленькие дубки (начали в 2005 году, когда праздновалось 625-летие исторического события). Сейчас это уже взрослые деревья.
Храму на Монастырщине мы подарили 4 колокола, сейчас они звонят перед богослужением. И, как оказалось, Фонду за это люди благодарны, об этом помнят. Недавно независимо от Фонда я попал на Куликово поле, и экскурсовод с большой благодарностью упоминала нас и рассказывала о том, что мы подарили храму колокола.
Афон и отец Ефрем
Я приехал на Афон впервые самостоятельно. Учился тогда в Греции по программе изучения языка. У меня нет мистических настроений, но всегда были мысли сюда приехать ещё, потому что каждый раз приезжаешь ненадолго, но уезжаешь с сильными впечатлениями. Вообще отдельная история – это дружба Фонда с Афоном и общение с отцом Ефремом, настоятелем Ватопедского монастыря.
Наше сотрудничество с Афоном началось довольно давно. Фонд принимал участие в реконструкции порушенного больничного корпуса в Свято-Пантелеимоновом монастыре. Это была отдельная программа: в 60-70-е годы в обители был пожар, который повредил больничный корпус, и он так и стоял полуразрушенным. Когда началось возрождение Афонского монастыря, из России стала поступать помощь, и Фонд помогал не только отстроить больницу, но и приобрести оборудование, даже присылал врачей. В больницу и из других обителей сейчас приходят за медицинской помощью.
Восстановление корпуса производилось руками специалистов, а строительная организация была греческая, потому что на Афоне здания находятся под охраной государства, и ремонтировать нужно в соответствии с теми технологиями, по которым они строились.
Но не только с русским монастырём, но и с греческими мы сотрудничаем. Самые тёплые чувства связывают нас с монастырями Ватопед и Симонопетра. С этими монастырями мы проводили серию конференций, посвящённых теме Афона в Европе – в Зальцбурге, Веймаре и в Белграде. На них обсуждались вопросы, связанные с темой наследия Афона: духовным и культурно-историческим. И с защитой этого наследия.
Делегации фонда в связи с проектами и паломничествами посещали на Афоне и другие монастыри и известных старцев, например, отца Григория – в наших кинотеатрах шёл фильм про Афон, в том числе и про старца Григория Зумеса (преставился в 2018), он был наместником монастыря Дохиар.
В этом ряду Отец Ефрем занимает особое место. Его тоже считают старцем. И все, кто с ним общались, отмечают его особую теплоту. Отец Ефрем в разговоре с нашими руководителями сказал, что готов был бы предоставить святыню в Россию. Тогда в обществе была нестабильность и ощущалось, что это нужно сделать. И Фонд с благодарностью принял это предложение. Так и родилась программа по принесению Пояса Пресвятой Богородицы в Россию. Отец Ефрем сопровождал святыню и во многих российских городах общался с народом, проводил встречи, разговаривал. Многие люди в России сохранили самые тёплые воспоминания об этом.
Когда возвратили Пояс Богородицы на Афон, отца Ефрема через некоторое время арестовали. Причиной называют разные версии, среди них и та, что его наказали за его любовь к России. Старец находился несколько месяцев в Афинах в тюрьме, и Фонд не мог оставить его в беде, организовал поддержку. Надо было оказать содействие, чтобы учли его возраст и статус, чтобы по крайней мере не держали пожилого человека в тюремном заточении. 31 дек 2011 года был небольшой митинг у представительства ЕС в Москве на Кадашевской набережной. Кроме того, мы организовали такую акцию: объявили, что отец Ефрем находится в тюрьме, и опубликовали его адрес, с тем, чтобы желающие могли его поддержать и поздравить с Рождеством Христовым. Многие отправили письма отцу Ефрему и получили благодарность от него в ответ.
У Фонда есть Премия «Вера и Верность», лауреатов которой награждают в Кремле, во Дворце съездов. Но есть и те, кто не может прибыть в Москву на церемонию по разным причинам. Тогда Фонд отправляется к таким людям сам. Так, мы возили орден в Грецию и вручали его отцу Ефрему. Это происходило в менее торжественной обстановке, без концерта и музыки. В Ватопедском монастыре есть большая аудитория, где после службы собираются паломники и монахи, и отец Ефрем проводит с ними беседы. В этой аудитории в торжественной обстановке, в присутствии братии монастыря мы вручили старцу награду. И он с благодарностью её принял.
Отец Ефрем очень добрый человек – такое у меня личное впечатление.
Я приехал на Афон впервые самостоятельно. Учился тогда в Греции по программе изучения языка. У меня нет мистических настроений, но всегда были мысли сюда приехать ещё, потому что каждый раз приезжаешь ненадолго, но уезжаешь с сильными впечатлениями. Вообще отдельная история – это дружба Фонда с Афоном и общение с отцом Ефремом, настоятелем Ватопедского монастыря.
Наше сотрудничество с Афоном началось довольно давно. Фонд принимал участие в реконструкции порушенного больничного корпуса в Свято-Пантелеимоновом монастыре. Это была отдельная программа: в 60-70-е годы в обители был пожар, который повредил больничный корпус, и он так и стоял полуразрушенным. Когда началось возрождение Афонского монастыря, из России стала поступать помощь, и Фонд помогал не только отстроить больницу, но и приобрести оборудование, даже присылал врачей. В больницу и из других обителей сейчас приходят за медицинской помощью.
Восстановление корпуса производилось руками специалистов, а строительная организация была греческая, потому что на Афоне здания находятся под охраной государства, и ремонтировать нужно в соответствии с теми технологиями, по которым они строились.
Но не только с русским монастырём, но и с греческими мы сотрудничаем. Самые тёплые чувства связывают нас с монастырями Ватопед и Симонопетра. С этими монастырями мы проводили серию конференций, посвящённых теме Афона в Европе – в Зальцбурге, Веймаре и в Белграде. На них обсуждались вопросы, связанные с темой наследия Афона: духовным и культурно-историческим. И с защитой этого наследия.
Делегации фонда в связи с проектами и паломничествами посещали на Афоне и другие монастыри и известных старцев, например, отца Григория – в наших кинотеатрах шёл фильм про Афон, в том числе и про старца Григория Зумеса (преставился в 2018), он был наместником монастыря Дохиар.
В этом ряду Отец Ефрем занимает особое место. Его тоже считают старцем. И все, кто с ним общались, отмечают его особую теплоту. Отец Ефрем в разговоре с нашими руководителями сказал, что готов был бы предоставить святыню в Россию. Тогда в обществе была нестабильность и ощущалось, что это нужно сделать. И Фонд с благодарностью принял это предложение. Так и родилась программа по принесению Пояса Пресвятой Богородицы в Россию. Отец Ефрем сопровождал святыню и во многих российских городах общался с народом, проводил встречи, разговаривал. Многие люди в России сохранили самые тёплые воспоминания об этом.
Когда возвратили Пояс Богородицы на Афон, отца Ефрема через некоторое время арестовали. Причиной называют разные версии, среди них и та, что его наказали за его любовь к России. Старец находился несколько месяцев в Афинах в тюрьме, и Фонд не мог оставить его в беде, организовал поддержку. Надо было оказать содействие, чтобы учли его возраст и статус, чтобы по крайней мере не держали пожилого человека в тюремном заточении. 31 дек 2011 года был небольшой митинг у представительства ЕС в Москве на Кадашевской набережной. Кроме того, мы организовали такую акцию: объявили, что отец Ефрем находится в тюрьме, и опубликовали его адрес, с тем, чтобы желающие могли его поддержать и поздравить с Рождеством Христовым. Многие отправили письма отцу Ефрему и получили благодарность от него в ответ.
У Фонда есть Премия «Вера и Верность», лауреатов которой награждают в Кремле, во Дворце съездов. Но есть и те, кто не может прибыть в Москву на церемонию по разным причинам. Тогда Фонд отправляется к таким людям сам. Так, мы возили орден в Грецию и вручали его отцу Ефрему. Это происходило в менее торжественной обстановке, без концерта и музыки. В Ватопедском монастыре есть большая аудитория, где после службы собираются паломники и монахи, и отец Ефрем проводит с ними беседы. В этой аудитории в торжественной обстановке, в присутствии братии монастыря мы вручили старцу награду. И он с благодарностью её принял.
Отец Ефрем очень добрый человек – такое у меня личное впечатление.
Морской поход
Это беспрецедентное мероприятие в жизни российского сообщества. Оно достаточно сложное и с точки зрения исполнения, так как много было задействовано лиц, посетили несколько стран, прошли весь путь, посещая основные точки, связанные с исходом русской армии из Крыма в 1920 году. Но и для каждого участника это было уникальное событие: возможность посетить те места, которые хранят память об этом сложном трагичном эпизоде нашей общей истории: потомков эмигрантов и потомков тех, кто остались в России.
Мы посещали русские кладбища, служили заупокойные службы в память о русских людях, оставшихся в этой земле. В силу ряда обстоятельств службы проходили ночью, и это тоже придавало особую необычную атмосферу всему мероприятию. Многие участники похода слышали о русском исходе, но не представляли себе его масштаб. На меня сильное впечатление произвело общение с молодёжью из русской эмиграции. Впервые удалось в неформальной обстановке пообщаться со сверстниками, которые тоже русские люди, но совершенно с другим бэкграундом.
Эмиграция видится мне особым этнокультурным феноменом. Эти люди на протяжении многих поколений сохраняли память, традиции, уклад жизни. На корабле по вечерам организовывались встречи, причём инициаторами часто были потомки эмигрантов. Они выступали с музыкальными номерами. Оказывается, в своих кругах они хранят песенные традиции дореволюционной России, которых у нас нет. В их исполнении привычные нам песнопения приобретают звучание дореволюционного хора. Целых 90 лет прошло, а люди передают своим потомкам русские традиции, песенную культуру. Я слышал как-то в записи казачьи хоры начала 20 века – вроде бы те же распевы, но акценты другие - именно ушедшей России, дореволюционной.
Для людей с нашей стороны это было знакомство с феноменом эмиграции. Мы не сталкивались близко и не ожидали, что это некая сложившаяся общность, отдельная и отличная от нас, достаточно выраженная, близкая к субэтносу, которая очень долго сохраняла идентичность и отличалась восприятием родины – исторической России.
Мы всё-таки воспринимаем её как повседневность, не так ярко. Для них святая земля была Россия, которую они потеряли. И конечно, к России у них особенное отношение, поэтическое, сакральное. И может быть, этому нам следует у них поучиться.
Материал подготовила Юлия Комарова
Это беспрецедентное мероприятие в жизни российского сообщества. Оно достаточно сложное и с точки зрения исполнения, так как много было задействовано лиц, посетили несколько стран, прошли весь путь, посещая основные точки, связанные с исходом русской армии из Крыма в 1920 году. Но и для каждого участника это было уникальное событие: возможность посетить те места, которые хранят память об этом сложном трагичном эпизоде нашей общей истории: потомков эмигрантов и потомков тех, кто остались в России.
Мы посещали русские кладбища, служили заупокойные службы в память о русских людях, оставшихся в этой земле. В силу ряда обстоятельств службы проходили ночью, и это тоже придавало особую необычную атмосферу всему мероприятию. Многие участники похода слышали о русском исходе, но не представляли себе его масштаб. На меня сильное впечатление произвело общение с молодёжью из русской эмиграции. Впервые удалось в неформальной обстановке пообщаться со сверстниками, которые тоже русские люди, но совершенно с другим бэкграундом.
Эмиграция видится мне особым этнокультурным феноменом. Эти люди на протяжении многих поколений сохраняли память, традиции, уклад жизни. На корабле по вечерам организовывались встречи, причём инициаторами часто были потомки эмигрантов. Они выступали с музыкальными номерами. Оказывается, в своих кругах они хранят песенные традиции дореволюционной России, которых у нас нет. В их исполнении привычные нам песнопения приобретают звучание дореволюционного хора. Целых 90 лет прошло, а люди передают своим потомкам русские традиции, песенную культуру. Я слышал как-то в записи казачьи хоры начала 20 века – вроде бы те же распевы, но акценты другие - именно ушедшей России, дореволюционной.
Для людей с нашей стороны это было знакомство с феноменом эмиграции. Мы не сталкивались близко и не ожидали, что это некая сложившаяся общность, отдельная и отличная от нас, достаточно выраженная, близкая к субэтносу, которая очень долго сохраняла идентичность и отличалась восприятием родины – исторической России.
Мы всё-таки воспринимаем её как повседневность, не так ярко. Для них святая земля была Россия, которую они потеряли. И конечно, к России у них особенное отношение, поэтическое, сакральное. И может быть, этому нам следует у них поучиться.
Материал подготовила Юлия Комарова
