Мне довелось неоднократно встречаться с владыкой Амфилохием — и у него в гостях в Черногории, в Цетиньском монастыре, где находилась его митрополичья резиденция, а также когда ему случалось бывать в России.
Митрополит Амфилохий оставил после себя след и в богословии, и в сфере межцерковных отношений, но лично для меня это был, прежде всего, Христианин с большой буквы — человек, знакомство с которым много давало духовно.
В личном общении ему были свойственны степенность и внутреннее величие, которые абсолютно не нарушались отличавшими его при этом удивительной простотой и доступностью. Владыка всегда готов был выслушать любого человека, охотно откликался на просьбы о помощи, помогая людям с проницательностью и простотой, так что и сама помощь иной раз удивительным образом воспринималась людьми как продолжение его личности.
Беседуя с ним, я всегда ощущал, что на мне сконцентрировано все его внимание, что он меня и слушает, и слышит. От общения с ним у многих оставалось тёплое чувство отеческой любви, в которой так нуждаются многие, особенно люди старшего поколения. В его взгляде, облике и манере общения всегда чувствовалось что-то молодое, и он удивительным образом притягивал к себе молодёжь.
Будучи старцем, он был при этом молод душой, и это оставляло удивительное впечатление. Как тут не вспомнить слова святого апостола Павла, что внутренний наш человек со дня на день обновляется (2 Кор. 4, 16).
«Вглубь, вглубь смотри, батюшка» – владыка любил рассказывать, как этот совет дала ему одна подвижница, пережившая гонения на веру в России.
Владыка Амфилохий по-настоящему жил Христом, жил Евхаристией.
Однажды я гостил у него в Цетинье и он пригласил меня на литургию в одном местном храме. Утром, когда он вышел из кельи, чтобы ехать на богослужение, меня поразил его обессиленный облик: серое, словно неживое лицо, глубокие морщины, потухший взгляд, неуверенная поступь. Отчётливо было видно, как плохо он себя чувствовал. После Причастия же он почти мгновенно на глазах преобразился: морщины разгладились, он выпрямился и исполнился силы, взгляд его оживился и заблестел. Так животворила его благодать Святого Духа! Перед нами стоял совершенно иной человек, полный сил, одухотворенный, деятельный. И глядя на него, слушая его, общаясь с ним, многим хотелось быть такими же вечно молодыми, так же жить Причастием, быть такими же устремлённым к чему-то глубоко внутреннему и неотъемлемому, вечному как высящиеся в Черногории величественные горы.
Уроженец Черногории, владыка был избран на Черногорско-Приморскую кафедру в далёком 1991 году. Черногория тогда была союзной республикой в составе Югославии, больше прочих пострадавшей от антицерковной политики богоборческого режима.
Многие исторические святыни Сербского Православия лежали в руинах и были заброшены, на службы собиралось немного людей.
В то далёкое время, в начале 1990-х, только-только началась идеологическая оттепель и ослабли путы, полвека сковывавшие жизнь Православной Церкви. Югославия, будучи охвачена гражданской войной, также оказалась под беспрецедентными по своей жёсткости международными экономическими санкциями.
Именно тогда, среди этой разрухи и тяжкого наследия коммунистической эпохи, митрополит Черногорско-Приморский Амфилохий начал строительство огромного храма Воскресения Христова в Подгорице. Как можно было вообще помыслить об этом в те годы?! Так действовать мог лишь святитель, наделённый совершенно особым видением, свято веривший в грядущее духовное возрождение своего народа.
Владыке много пришлось бороться против раскола, инспирированного ещё в начале 1990-х годов антицерковными силами и поддерживавшегося властями.
За тридцать лет самоотверженного архипастырского труда владыка преобразил, заново духовно родил Черногорию, свой родной край. Ныне Черногория вновь стала точкой глубокой массовой религиозности, где православной верой живут сотни тысяч людей — что удивительно, в значительной мере молодежь. Когда в прошлом году власти приняли антицерковный дискриминационный закон, нацеленный на национализацию храмов и монастырей, на крестные ходы за его отмену по зову митрополита Амфилохия вышла почти половина населения страны, удивив и постхристианскую Европу и весь мир. Митрополит Амфилохий подвигом своей архипастырской деятельности доказал, что православный народ способен без всякого насилия, а только молитвой и открытым исповеданием веры изменить судьбу своей страны.
Митрополит Амфилохий поддерживал и Украинскую Православную Церковь в постигших её тяготах. В дни протестов против дискриминационного закона он вместе с Блаженнейшим митрополитом Киевским и всея Украины Онуфрием прошёл во главе многотысячного крестного хода по улицам столицы Черногории. Среди участвовавших в отпевании владыки иерархов был и митрополит Бориспольский и Броварской Антоний, управляющий делами Украинской Православной Церкви.
Когда гроб с телом архипастыря доставили из Цетиньского монастыря в Подгорицу на отпевание, его встречали десятки тысяч людей, даже стоя на коленях. Думаю, не ошибусь, если скажу, что митрополит Амфилохий войдет в историю как церковный лидер, в чём-то подобный святителю Цетиньскому Петру. Он будет жить в благодарной молитвенной памяти последующих поколений.
Подготовила Анастасия Спирина
По материалам журнала «Фома»
